Это не издержки антиэксплуататорской пропаганды, это психологическая реальность. Такой тип использования «разумной энергии» мог состояться, когда эксплуатируемый не был членом своей группы, а значит, по понятиям древних людей, не был и человеком.
Именно для обеспечения такого «ресурсопользования» (а также благодаря ему) и возникла древнейшая государственность, характерные черты которой мы рассмотрим несколько ниже.
8. Государственность и цивилизация. Заинтересован ли император в процветании империи?
Рассматривая государство как особый механизм общественного управления, мы должны определить, какие специфические задачи могли быть решены с помощью этого и только этого механизма. Для этого нам надо сравнить его с ранее бытовавшими механизмами, в существовании которых не следует сомневаться. Действительно, иерархические структуры в группах существуют уже у многих млекопитающих. Но многогранная деятельность человека, протекавшая в очень разных природно-климатических условиях, была уже с момента его похода за «огненным валом» намного разнообразнее и сложнее, чем у любого из животных. Ни загонная охота, ни скотоводство, ни последняя битва с неандертальцами не могли протекать, не опираясь на достаточно развитые структуры группового управления. Однако сколь бы развиты и иерархичны они не были, это были структуры самоуправления, где человек своей группы никогда не был объектом, но был субъектом. Цели этих управленческих структур были очевидны, а беспрекословность выполнения приказов базировалась на их очевидной функциональной целесообразности, а главное – на том самоотверженном, поистине человеческом единстве всех членов группы, где все были в какой-то степени родными. Такие структуры управления, помимо всего прочего, были сильны органичным сочетанием иерархичности, базирующейся на профессионализме, талантах и творческой инициативе, опирающейся на полное доверие в сочетании с контролем «душой и сердцем».
Это было коллективное управление. Однако эта коллективность не является аналогом в достаточной степени окарикатуренных парламентских процедур. Коллективность управления в данном случае определялась (и определяется до сих пор в хорошо «сыгранных» командах) делегированием принятия конкретного решения наиболее компетентному в данной проблемной области человеку. Аналоги такой схемы управления сохранились до наших дней. Например, непосредственно в момент охоты на кита команды на китобое отдаёт не капитан, а гарпунёр. Подчеркнём, что такая система отнюдь не отрицает наличие лидера. Просто лидер в этой системе – это элемент, которому несколько более чаще делегируется принятие решений.
У нас нет сейчас возможности описывать все тонкости подобной структуры. Заметим лишь, что именно по такой схеме работает человеческий мозг. В данном случае различные структуры мозга не «командуют» одна другой, но передают управления друг другу. При этом для каждой важнейшей функции имеются дублирующие структуры. «Усталые» участки, чаще обычного принимающие ошибочные решения, временно исключаются из «оперативной» работы. Однако оценка адекватности тех или иных действий ведётся мозгом в целом.
Автор отдаёт себе отчёт в крайней популяризации, даже примитивизации изложения вышеприведённого примера и просит извинения у читателя-специалиста. По-другому трудно объяснить сложнейшую схему в одном абзаце. Здесь важно другое. А именно – однозначно установленное наукой отсутствие строгой иерархичности в работе мозга. Между тем на ранних этапах изучения физиологии мозга сторонники иерархического подхода серьёзно искали группу клеток, которая руководила бы всей его деятельностью. Однако в мозгу это не так. В мозгу над принятием решения работают все его структуры.
Заметим, что то же происходит в сыгранной команде, в дружной артели, в хорошей семье и в древнейших человеческих сообществах (просьба не пугать с сообществами дикарей-деградантов, чудом сохранившихся до наших дней). Близкая система управления наблюдается и в волчьих стаях. Однако не всех, а долгое время складывающихся и использующих одну территорию. Бродячие, преследуемые, стрессированные, истребляемые и вымирающие стаи такой структурой не обладают. Повторим, такая система управления наилучшая. Однако она не всегда возможна.
Действительно, для такой системы управления требуется отлично налаженная система информационных коммуникаций, обеспечивающих возможность быстрого обмена сигналами. Кроме того, очень важна однозначная интерпретация информации, т. е. взаимопонимание. Утрата этих качеств неизбежно ведёт к нарастанию иерархичности в системе управления.
Однако можно ли было ожидать взаимопонимания и налаженных связей в быстро образовавшемся огромном сообществе? Разумеется, нет. Существовавшие до этого системы связи базировались на устной речи и были рассчитаны на непосредственный контакт. Этот контакт был утерян при быстром разрастании сообщества. А взаимопонимание было невозможно в сообществе, состоящем в основном из недружественно настроенных друг к другу членов. Таким образом, неизбежным стало возникновение строжайшей иерархии с фараоном (императором, царём и т. п.) во главе.
Иными словами, образование государства сопровождалось потерей качества управления, а характер управления стал строго иерархичным.
Теперь рассмотрим цели управления в догосударственных сообществах и в государстве. Они, на первый взгляд, вообще идентичны. Это защита своей территории, населения, организация и координация хозяйственной деятельности, обеспечение совместного проживания. Разве эти цели не достигались успешно в течение тысяч лет догосударственного существования человека?
Эти цели обеспечиваются и государственным управлением, только гораздо менее эффективно, если сравнить относительные объёмы затрат ресурсов на их осуществление. Однако у государства возникают новые цели. Эти цели обусловлены задачами управления хозяйством, основной эксплуатационный ресурс которого люди. Кроме того, все вышеперечисленные базовые цели жизнеобеспечения сообщества, начиная с защиты территории и т. п., осуществляются в режиме ослабленных коммуникаций и отсутствия взаимопонимания. Значит, государство, чтобы существовать, должно найти механизмы подобного управления.
Таким образом, было всего две уникальные задачи, которые впервые поставило и решило государство. Это управление хозяйством, основным ресурсом которого были люди, и организация управления аномально большими, по старым меркам, массами людей в условиях слабых информационных коммуникаций. Государство решило эти две задачи. В этом его роль в развитии цивилизации. При всём нашем эмоциональном отношении к исходному варианту реализации государства как управленческой структуры, мы должны признать, что обе эти задачи, особенно вторая из них, имеют большое значение для развития цивилизации. Человечество получило инструмент, позволяющий ему концентрироваться на решении важнейших и труднейших для себя задач. Проблемы применения этого инструмента – вопрос отдельный. Хирургический скальпель тоже лроизошел от ножа (хотя и скальпель могут использовать не только хирурги).
Есть и третья специфическая задача государства. Все вышеперечисленные традиционные и новые задачи оно решало в экстремальных ситуациях. Правда, эти ситуации были спровоцированы теми же процессами, которые и привели к образованию государства. Интересно отметить, что по мере исчезновения упомянутых задач – недостатка ресурсов, компенсируемого эксплуатацией человека, плохих информационных коммуникаций и экстремальности – государство как система управления теряет свою конкурентоспособность по отношению к другим возможным системам управления. Мы пока знаем их как догосударственные. Однако возможно (и даже очень возможно), что существуют и постгосударственные системы управления, строение которых нам пока неизвестно.
Ещё один важнейший момент, который мы не раз будем упоминать в дальнейшем. Поскольку в государстве как структуре заинтересованы в первую очередь его творцы и хозяева, они очень часто (осознанно или подсознательно) не дают решаться тем проблемам, которые ведут к понижению конкурентоспособности этой структуры. Хрестоматийным являются многочисленные попытки правителей ввергнуть свои страны в войну ради войны, а не ради победы. Таким образом, нерациональная до безумия политика многих империй объясняется очень просто – императорам нужна экстремальность, мирное развитие для них губительно.